Архив / Life

         Мутная подземная речка с рёвом пробивала себе путь через кучи глиняного дерьма. Тёмные мокрые стены каньона, в котором неслась речка, сотрясались от напора воды и от омерзения при очередном глиняном оползне. Охреневшие от холода, покрытые росой летучие мыши, попискивая, пучили свои глазёнки, пытаясь согреться.
         Очередной глиняный оползень с перекрывающим всё гулом сорвался из потолочной щели и, почавкивая, растекался по дну каньона. В приехавшую сверху кучу глины были влеплены два тёплых живых человеческих тела. Достигнув дна, двое парней выплюнули глину и с удовлетворением огляделись.
         — Ну и ландшафт 666, – сказал первый из них. Его небритое грязное полуобезьянье рыло не выражало никаких остатков разума. Мощные челюсти постоянно совершали жевательные движения, чем усиливали сходство с одним из наших предков. Только смутно проступающие сквозь налипшую глину очки позволяли узнать в нём Отца Диггеризма.
         — Пожалуй что, – просипел второй, явно мучимый застарелой простудой.
         Из-за огромного роста он вечно сутулился под низким потолком, от чего его и так длинные руки казались свисающими ниже колен. Глазами он непрерывно шарил по потолку и стенам, его левая нога время от времени совершала толкающие движения.
         — Ну и где эта 666 труба 666? – гнусаво прошамкал Отец.
         Второй, издав нечленораздельный звук, выковырял из кучи глины ком с торчащим из него куском верёвки и устремился вниз по ходу. Громыхая привязанной к заднице доской, сзади поплёлся его человекообразный компаньон. Свет их фонарей постепенно удалялся. Время от времени в каньоне раздавалось неразборчивое бормотание Отца Диггеризма и довольное уханье длинного, заменявшее у него смех. Длинный внезапно застыл, глаза его начали шарить по стенам с утроенной скоростью.
         — Дошли что ли 666? – прогундел слегка под66666ный Отец, перестав жевать.
         — Пёс его знает, – просипел длинный и начал скрюченными пальцами развязывать заглиненные узелки на коме.
         Его спутник снял висящую на плече сумку и, достав оттуда кусок неопределенного цвета, в ход снова запустил свои челюсти. Глаза его светились удовлетворением. Прыгающий в них огонёк от зажженной свечи заменял давно не посещавшие эти места искры разума.
         — Ну хватай конец и 666й наверх что ли, – произнёс длинный с некоторым сомнением.
         — А сало?
         — 666 тебе, а не сала, – усмехнулся длинный, – в базе пожрёшь.
         — А салом бы всё же..., – не договорил Отец и пошёл под стену. Попялившись некоторое время на нависающий карниз, он почесал зад и размазал по рылу сопли грязной рукавицей.
         — Дык ё-моё, – прокомментировал его мысли длинный.
         — Ну попёр я, держи...
         Кряхтение и отрывочные междометия сопровождали каждый метр его подъёма на карниз. Минут через тридцать сапоги лезущего скрылись за карнизом, луч его фонаря прыгал по стенам, поднимаясь, подгоняемый плоскими шутками.
         — Стоит, значит, толстый мужик, ну с огромным пузом у пивного ларька, а у него, значит, член 666 из штанов торчит...
         — 66666 ну и где зацепы-то здесь, а?
         — ...ну и пацан к нему...
         — 666 глины здесь до 666!
         — ...подкатывает.
         — 6666 опять это дерьмо сломалось.
         — Дяденька, а у вас из штанов...
         — КАМЕНЬ!!!
         — ...пиписька торчит... Ну что же, малыш, передай ей привет, я её семь лет не видел 666. – Уханье вновь раздалось под сводами грота, испуганные мыши плотнее вжимались в стены.
         — Блин, а в каждой десятой зацепке здесь по хлопушке, внизу.
         — Верёвка-то где?!
         — Ох, как мне 666во, ну вроде кранты – долезли. Давай фару цепляй.
         — Тащи.
         — И вот он хриплым голосом с бодуна ей, значит, уу.., курва зацепилась.
         — Приспусти, так, теперь пошла.
         — Дык, куда ей на 666 деться...
         — Fucking life! Опять зацеп, оттяни верёвку что-ли.
         — Куда я тебе её оттяну, тут места нет ни 666.
         — Ну почему на меня кока ни действует, что мне её канистрами хлебать что-ли, и за каким 666 опять она застряла, прямо хоть 666 лезь к ней и 666 там с ней 666... хоть с кокой, хоть так всё равно спать охота 666.
         — Ну как?
         — Да просто 666 какой-то... ну да, всё вроде.
         — Ну включай..., дааа... труба-то где?
         — Федя 666, что прямо посередине...
         — Прямо по середине только 666 бывает, а труба она похоже там, в углу.
         — Ну тащи крючья...
         Вскоре и длинный достиг места, где, влипнув задом в холодную глину, дрожал на крохотной полочке Отец Диггеризма.
         — Да, без крючьев дальше 666...
         — Ежу понятно.
         — Дать тебе грелку, придурок?
         — Ххх.. с ним, давай, а то я здесь околею однако...
         Получив пакетик химической грелки, Отец сунул в район паха и некоторое время прислушивался к ощущениям. Лицо его скорчилось в похабную гримасу.
         — Могила тебя исправит, – с чуством просипел длинный.

         Вот уже три часа длинный ломился по крючьям наверх, в то время как Отец Диггеризма, посюсюкивая во сне, спал, выдавая веревку. Через тридцать секунд он проснётся от прилетевшего по балде камня – сработает годами выработанный рефлекс...