Альбом / Кадрин '2015

     В июле 2015 года команда Новосибирские Диггеры спелеологи провели спелеопоиск в верховьях реки Кадрин. О том, как это было и что в итоге удалось откопать мы поговорили с её активным участником Тимуром Валинуровым.

  — Почему для «копательных работ» был выбран именно Кадрин?
  — Нам хочется найти новые пещеры в Сибири, желательно глубокие и, конечно, «широкие». Район реки Кадрин выглядел в этом отношении перспективным. Во-первых, по геологическим картам в тех местах есть известняк, во-вторых, там отмечается ряд больших источников, из которых вытекает много воды. Ну и основной момент, из-за чего всё это затеялось — в далёкие 90-е годы легендарный Геша Максимов, спелеолог клуба «Каскад», и его команда уже совершали там экспедиции и уже тогда предположили, что на Кадрине можно найти глубочайшую пещеру Сибири. В частности, они нашли огромную воронку размером со стадион. Из неё нет истоков — вода, которая здесь собирается, проваливается под землю, и в одной из частей этой воронки есть явный скальный выход. Мы фантазировали, что в мае вся эта вода бурным потоком затекает в эту воронку, и нет ничего проще, чем взять и оказаться в русле подземной реки. Геша провёл туда две экспедиции. Первый год был посвящён откапыванию воронки. Дело в том, что на Алтае почти не бывает открытых входов, они всегда сверху чем-то завалены: камнями, глыбами, щебёнкой, песком, льдом. Всю эту верхнюю «пробку» надо разобрать, чтобы оказаться в пещере. Они всё это сделали, и, как обычно это бывает, у них кончилось экспедиционное время. На следующий год Максимов снова туда полетел, но пещеру завалило камнями и стволами упавших деревьев, работу пришлось начинать с начала. Опять у них кончилось время, прежде чем они оказались внутри, но они успели законсервировать откопанную часть, планируя в следующем году продолжить работу. А после наступили голодные 90-е и стало совершенно не до пещер. Информация об этой воронке доступна, по итогам экспедиции Максимов опубликовал статью в журнале «Свет», и ею вдохновлялись многие спелеологи, собирающиеся на Алтай. И вот, через 30 лет там оказались мы.

  — Как добирались до места? Ведь оно далеко не из самых доступных, слышала, приходилось даже прибегнуть к помощи вертолёта...
  — Да, сам я долгое время считал эту экспедицию нереальной, потому что вертолёт же, чёрт побери. В принципе, в тот район мы уже совершали экспедиции, даже три. Но это было гораздо ближе, на реке Сугары, не за Кадрин. Мы все стали сомневаться насчёт вертолёта, что это дорого и вообще, надо ли. А Тёма Ковалевский сказал: «Как хотите, я полечу хоть один». Добираться там долго. Особенно учитывая, что у нас было с собой с десяток детей. Поначалу мы задумывали вертолёт сразу из Горно-Алтайска, но затем, из-за дороговизны предприятия, переиграли. Сначала от Акташа до верховья реки Сугары мы забросились на ГАЗ-66, а потом уже прилетел 4-х местный вертолет Robinson-66 из Чепоша и делал челночные рейсы, забрасывая группками по 4 человека. За три рейса удалось переправить почти всех людей и почти весь груз. Три человека изначально не планировали лететь на вертолёте и пошли пешком.

  — Участие детей накладывало свою специфику не только на дорогу?
  — Вообще, у этой экспедиции была ещё одна важная цель: чтобы она была чем-то детско-семейным. Мне хочется путешествовать со своими детьми, я там был с сыном. Вообще, забыл перечислить состав экспедиции: Дима и Юра, Тимофей и Степан, Оля и Саша — все Шварцы, Ира Коротаева, Таня Кан, Тёма, Юля, Оля, Маша Ковалевские, Паша и Вика Шубины, Ульяна Ан и Тимофей Морозов, Илья Ватник, Мария Балуева, Ульяна Капешина, Артём и Тимур Валинуровы. Дети были разных возрастов, от трёх до пятнадцати лет. Когда мы приехали, сразу поставили палатки, разбили лагерь, вокруг которого всё и вертелось. И с первых же дней мы стали тренировать своих детей ходить пешком (обратную дорогу целых три дня им предстояло идти своим ходом). Потому что тащиться по пересечёнке, нести рюкзак, груз, и ещё сверху ребёнка не представляется возможным. Мы стали по возможности ходить с ними по окрестностям, на какие-нибудь дальние и ближние озера, до воронки, где копали пещеру... Ситуацию обустраивали по-разному. Мы старались сделать так, чтобы всегда кто-то оставался в лагере, кто-то копал или искал пещеры, а кто-то занимался детьми, и чтобы эти люди чередовались.
     Так, пещера Сумультинская располагалась довольно далеко от лагеря, туда идти с детьми долго: пока доберёшься, полазишь, вскипятишь чай, вернёшься обратно — на это улетает целый день. Сам-то ты быстро ходишь, другое дело — мотивировать постоянно идти трёхлетнего ребёнка, особенно когда вокруг — жара и оводы. Дети мотивировались, но, конечно, это не всегда было просто. Это ты в городе ты можешь обругать ребёнка, посадить его в машину и повезти куда-то, а здесь — только попытаться убедить.

  — Что в итоге удалось накопать?
  — Основные наши силы были сосредоточены на воронке, найденной Гешей. Мы назвали её «Максимова Бездна». На ту пробку, что сделал Максимов 20 лет назад, обрушилась большая гора щебня, веток, всё перемёрзло. Из-под всего этого мы заново начали извлекать пещеру и бОльшую часть времени разбирали этот привходовой завал. Вытащили довольно много камней, льда (в виде очень интересных крупных градинок). Это была наша основная работа, куда мы ходили каждый день или через день, делали её в разных составах. Было непонятно, где там проход. То в одной части покопаем, то в другой, то в третьей. В итоге мы нашли правильное решение, но, по всей видимости, оно отличается от того, что находил Максимов. Он говорил про какой-то отвесный колодец, куда была затиснута глыба, которую они не смогли раздолбить. Мы ничего подобного не нашли. Видимо, был какой-то параллельный ствол.

  — А координат он не оставлял, где именно искать вход?
  — В то время навигаторы ещё не были так распространены, но вообщем-то проблемы с поиском объекта не возникло. Все мы думали, что это будет очевидно где именно копать, что мы приедем и сразу увидим, но оказалось, что это не так. Плюс за столько лет там, похоже, много всего сползло, и место раскопок довольно сильно изменилось.
     Другой интересный объект, им в основном занимался Ковалевский — пещера Кадринская. Собственно, её находили ещё во времена Максимова, но мы этот момент упустили и считали, что открыли новую пещеру. Узнали, что это не так, только когда уже вернулись домой и стали рассматривать топосъёмки. Эту пещеру мы тоже отсняли, но нам-то, конечно, хочется совершать открытия. Ещё одна пещера — пещера Сумультинская. Туда мы делали детские вылазки, водили детей, чтобы они понимали, чем мы вообще занимались.
     Максимова Бездна глубиной оказалась метров примерно 50, Кадринская – она тянется в длину, тоже около 50 метров, а может, и меньше. Сумультинская (мы называли её Детская) — ходов метров 50-100, грот, уступчик, медвежьи кости — детям понравилось.
     Помимо этого на Кадрине был найден ещё один интересный объект. На этом плато есть два озера. Воду мы брали в ближнем, а из большого вытекает речка и затекает в воронку, из чего понятно, что там тоже есть какая-то подземная система. А само озеро питается сверху болотом. Мы пытались там копать, но вытекающая вода уходила в гальку. Непонятно, сколько нужно работать и в каком режиме. Хорошо бы было приехать туда с экскаватором. Пещера там, несомненно, есть, но в какой момент она начинается не в виде мелкой гальки, а виде крупных блоков и стен, в которых уже есть какое-то русло — это вопрос.
     Ну и просто делали поисковые маршуты, ходили по окрестностям искали воронки, входы. Объектов, где можно покопать, много, но ничего особо интересного нам не попалось.

  — Методами геологоразведки не пользовались?
  — Геологические методы, как я понимаю, способны найти только огромные полости. Есть какие-то методы геофизических локаций, но во-первых они, мне кажется, работают с большой погрешностью, они не скажут: копать нужно здесь. Во-вторых, это какие-то громадные приборы, которые я не могу себе представить в такой экспедиции.

  — Есть ли смысл возвращаться на Кадрин? Или же лучше продолжать поиски в каких-то других местах?
  — Артём Ковалевский сейчас собирается в тот же район, сплавляться по Кадрину и осмотреть перспективные участки карста, которые ещё никто не осматривал. Туда пешком не дойти, но можно доплыть. Для того же, чтобы возвращаться именно к «Максимовой бездне», надо делать опять же большую экспедицию, недели на две минимум. Ехать туда одному-вдвоём-втроём — бессмысленно. Наверняка имеет смысл продолжать поиск пещер в том районе, но того азарта, что придёшь и сразу найдёшь пещеру — его всё-таки уже нет.

  — Говорят, что вот во Франции много пещер, а на Алтае просто не ищут так интенсивно, а если бы искали, то обязательно бы нашли столько же. А может быть такое, что там просто отличается состав пород и их реально меньше?
  — Конечно, Альпы отличаются от Алтая. Но всё-таки процент людей, шагающих и ищущих пещеры на Алтае, ничтожен в сравнении с Францией и Испанией. Пещеры здесь точно есть, их просто надо копать. Конечно, желательно чтобы присутствовала удача. Но любая работа приносит какие-то плоды, и что казалось невозможным 20-30 лет назад, сегодня с помощью современных технологий уже проходится и находится. И чем ты больше этим занимаешься, тем больше вероятность что-то найти.

Беседовала Диана Хомякова